Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

В наступившей, какой-то зловещей, предвещающей еще большие неприятности, тишине раздавалось судорожное всхлипывание и легкое шуршание елозящих по простыням ног и рук пытающегося вздохнуть полной грудью Варлама, короткие всхлипы Сани и спокойное, глубокое дыхание "ликвидаторов", унимающих адреналин в своей крови.

Пришедшая в себя Анька продолжала лежать, чуть раскинув в стороны руки и ноги, прищурив глаза на яркий свет и лихорадочно раздумывая, за что же на их юные и непутевые головы свалились такие ужасы с автоматами и в глухих шлемах? Вообще-то, не совсем законных делишек за мальчишками водилось великое множество, но ни одно из них, да и все они по совокупности не тянули на такую "честь", быть задержанными с применением отряда спецназа Службы ликвидации.

В притихшую, как лес перед грозой, комнату, отчетливо ударяя каблуками по старому, вытертому паркету, кто-то вошел, и Анька, скосив глаза из-под ресниц, увидела невысокого, в возрасте уже, мужчину в длинном черном пальто, больше похожем на форменную шинель, но совершенно гражданской широкополой шляпе. Судя по походке и жестам, вошедший имел над "ликвидаторами" власть и не малую. С легкой гримасой брезгливости оглядев помещение, он заложил руки за спину и поинтересовался перед тем, как командовать:

— Всех взяли? без происшествий? тогда грузите, женщину — отдельно.

— Дать одеться? — уточнил кто-то из старших в группе захвата.

Начальник в длинной шинели поморщился, будто бы от зубной боли. Для него такие вопросы были ясны с самого начала, но вот почему-то спецназу приходилось всё понятное объяснять по два-три раза. "И как же работать с такими?" — подумал он мимоходом.

Отрицательно качнув головой, главный вышел из комнаты, и тут же двое бойцов, ступая тяжелыми ботинками прямо по кровати, подхватили Аньку, стащили ее на пол, на ходу заковав заведенные за спину руки в наручники. Возле дверей комнаты ее передали второй паре "ликвидаторов", которые, ни слова не говоря, быстро, чуть не в одно движение протащили девушку через квартиру и подъезд к выходу на улицу и с размаху почти швырнули худенькое тельце в раскрытую заднюю дверь спецавтобуса, остановившегося напротив входной двери подъезда. Никто из них даже не заметил, как зацепилась за что-то у вешалки и с треском слетела с девушки разорванная пополам старенькая футболка, и забрасывали Аньку в автобус уже практически голышом, не считать же за одежду узенькие трусики, едва заметные на её теле.

Пока ее тащили по квартире, Анька еще как-то самостоятельно перебирала ногами, но уже в подъезде, вспомнив о том, когда здесь в последний раз даже просто подметали и сколько бутылок после этого случая было разбито, она поджала ноги, но двое здоровенных бойцов, обвешанных амуницией и оружием, казалось, не заметили сорока килограмм дополнительного веса, и продолжали тащить девушку, подхватив ее подмышки, словно куль с горохом.

Перелетая из рук своих конвоиров в автобус, Анька успела заторможено, как о чем-то совершенно постороннем, подумать, как ей придется сидеть своей голой тощей попкой на мерзких железных лавках внутри зарешеченного фургона (бывала она несколько раз в таких транспортных средствах, правда, совсем молодой и совсем не по делу), но подхватившие ее охранники в автобусе моментально развеяли все вопросы.

Втащив девушку внутрь железного короба без окон, они сноровисто распяли ее у ближайшей стенки, сняв бывшие на Аньке наручники и приковав руки едва ли не к потолку, а ноги к нижним, укрепленным в полу кандалам. Внимательно, видимо, по инструкции, а не для удовольствия, оглядев зафиксированную в позе морской звезды, но вертикально, девушку, охранники, пригибаясь, вышли, захлопнув за собой такую же непроницаемую, без окон и даже их следов, дверцу. Единственным плюсом во всей этой ситуации для Аньки оказалась высота автобуса. Внутри его она спокойно стояла, не сгибаясь, пользуясь преимуществом своего маленького роста, и почему-то с ужасом представила, как себя может чувствовать здесь человек высокий, ну или хотя бы чуть выше среднего. Пришлось бы весь путь полувисеть, полусидеть, отклячив зад или подогнув колени, или то и другое сразу. Она не услышала, как заработал двигатель, звукоизоляция в "воронке" была близка к идеальной, но начало движения и особенно поворот со двора на улицу почувствовала отлично.

Анька висела в оковах и почему-то думала не о том куда и зачем ее везут, а о том, что сделали с ребятами после того, как утащили из комнаты ее. Забота такая даже ей самой показалась странной, ведь их мало что связывало в жизни, кроме общей квартиры и стола. Саня-побратим, конечно, исключение, но ведь он мужчина, да и не знала за мальчишкой Анька таких грехов, за которые казнят на месте без суда и следствия.

А мальчишек тем временем сковали почти так же, как девушку, только еще и соединили между собой дополнительной парой наручников, так что при движении по узкому коридорчику квартиры находящиеся по краям Саня и Варлам все время норовили вытолкнуть вперед Сему. И выводили их не так быстро, предварительно очистив подъезд от любопытных жильцов, наконец-то покинувших свои квартирки на шум и свет "ликвидаторской" операции. Потому у входной двери парни простояли почти десять минут, пока сопровождающие их конвоиры ожидали команды на выход. В подъезде ни один из мальчишек не догадался поджать ноги, в результате Варлам, самый неудачливый, распорол себе подошву правой ноги об осколком стекла, и "ликвидаторам" пришлось повозиться, во-первых, останавливая кровь и бинтуя пострадавшего прямо в автобусе, а во-вторых, обметая остальным ноги специальными вениками, что бы внутрь, не приведи бог, не попали осколки стекла и иного мусора, могущие послужить оружием или средством для самоубийства перевозимых.

Мальчишки, а особенно по молодости впечатлительный Саня, едва ли не физически ощущали чертыханья и проклятия конвоиров, вынужденных валандаться с ними, как с малыми детьми, но дисциплинированные на уровне дрессировки "ликвидаторы" не проронили ни слова вслух, только громче, чем во время задержания, сопели и кряхтели, обустраивая мальчишек внутри "воронка". Распяли их так же: руки вверх, ноги шире плеч, но в дополнение к этим неудобствам включили нудный низкий звук то ли контрабаса, то ли неведомого зверя, заглушающий любые слова почти напрочь. Так что даже и пообщаться, то есть высказать друг другу изумление и недоумение относительно происходящего, мальчишки не сумели.

Аньку доставили по назначению раньше всех. Вновь перекованную в обычные наручники, двое конвоиров приняли ее из чрева автобуса и поволокли куда-то странными, уступчатыми коридорами, с окрашенными масляной зеленой краской стенами, освещенными тускловатыми лампочками в сетчатых плафонах под сводчатым потолком.